По дороге во Владимир я заехал в Муромцево. Дело было к вечеру и я торопился во Владимир, поэтому фото немного. Изнутри не фотографировал, темновато было, да еще внутри замка были человек двадцать активно выпивающих малолеток лет 15-17-ти, переодически обращающих на меня с фотоаппаратом внимание. Там были и ребята, и девченки. Видимо в округе молодежи больше заняться нечем. Подъезд к замку проходит через заросший темный парк, поэтому было в данной ситуации не очень комфортно. Ну а теперь к теме. «Муромцево» — не мемориальная усадьба. По аллеям ее парка не хаживали ни Пушкин, ни Достоевский. Своим возникновением и расцветом она обязана одному владельцу — гусарскому полковнику Владимиру Храповицкому, принадлежавшему к старинному белорусскому роду герба «Гоздава». «...При усадьбе большой парк, сады, цветники, пруды, фонтаны, водопровод, аллеи, беседки, купальни, мосты и прочие приспособления, а также свой телеграф, телефон и электрическое освещение. Все вместе взятое дает полное право на название усадьбы «царскою», — так в 1889 году писал некто Гажицкий, составивший описание усадьбы. А еще пятью годами ранее дворцово-парковый ансамбль среди дремучих муромских лесов существовал лишь в замыслах В.Храповицкого, мечтавшего, чтобы по пышности и размаху его владения не уступали Петергофу и Версалю. Рассказывают, например, что В.Храповицкий то ли конный двор у себя построил по образу и подобию дворца французского вельможи, чем-то задевшего самолюбие гусарского полковника, то ли поспорил во Франции с друзьями, что построит в России готический замок не хуже знаменитых луарских. Потом привез их в усадьбу и показал конный двор, а выслушав комплименты, промолвил: «Здесь, господа, живут мои лошади». И без того обескураженные французы впали в полное изумление, когда их подвели к роскошному дворцу Храповицкого. Воплотил в жизнь призрачные очертания желаемого московский архитектор Петр Бойцов — талантливый стилизатор зодчества ушедших эпох, особенно много работавший в стиле поздней французской готики, ренессанса и готики английской. Одна за другой в «Муромцево» возникают выполненные в едином стиле постройки: дом главный и дом запасной, дом управляющего, летний театр, купальня, охотничий домик. Однако при строительстве в имении церкви, спроектированной в древнерусском стиле, долго копившееся недовольство друг другом наконец привело к разрыву между заказчиком и архитектором. Поэтому, очевидно, останется неизвестным, кто же спроектировал и построил в 1906 году вторую часть замка, решенную в стиле английской готики. Здесь были прекрасные конюшни с породистыми жеребцами, огромная псарня, птичий двор. Доркинги, ла-флеты, крив-керы, гуданы, падуанские шамоа, палевые кохинхины, бронзовые индейки, золотистые фазаны, царские утки, каролины и мандарины, тулузские и китайские гуси, черные и белые лебеди, аисты — кого там только не было! Но истинной страстью В.Храповицкого оставался парк, сады и оранжереи. В планировочной структуре «Муромцево» главный дом — это завершающий аккорд в симфонии постоянно сменяющихся видов. Гостей обычно подвозили к дому с угла, и он раскрывался перед ними в самом динамичном повороте, выбрасывая вверх острые шпили готических завершений, надвигаясь суровой, но изысканной простотой мощного дон-жона. А далее взгляд скользил по водной глади каскадов и замирал на едва видневшейся вдали, за большим озером, готической руине. Сомасштабных аналогов у планировочной структуры «Муромцево» в русской усадебной культуре нет! Наступил 1917 год. Жаждавшие передела люди жгли помещичьи усадьбы, уничтожали достояние национальной культуры, грабили чужое имущество, объявив это законным и справедливым. Храповицкого пока никто не трогал, т.к. несмотря на жесткость своего характера, он имел репутацию человека, который много сделал для простых людей. Крестьянам было привычней иметь над собой такого «сурового, но справедливого» лидера, чем пойти против него с непредсказуемыми последствиями. Владимир Семенович Храповицкий составил опись своего имущества и пришел к новым революционным властям с предложением сохранить это имущество для нового государства, т.к. самому Храповицкому уже пользоваться этим невозможно, а разрушения дела своей жизни он не хочет. После этого он с семьей и личными вещами уехал во Францию. А пара белых лебедей жила на большом усадебном пруду до 1925 года, а потом исчезла, видно, потеряв надежду на возвращение хозяев... Там он вел крайне скромный образ жизни, что свидетельствует о том, что вряд ли он взял с собой какие-то крупные ценности. После смерти Храповицкого его жена написала письмо в Россию крестьянам: Также существует письмо Храповицкго В.С. перед отъездом из России: Такова история гусарского полковника, его усадьбы. Такова часть истории России.
